Классик антиутопии, Джордж Оруэлл социальности, конечно, в этом произведении не избежал. Более того, она пронизывает все повествование, она откровенно вынесена на первый план. Главный герой - Гордон Комсток, представитель выродившейся дворянской фамилии. Что-то вроде Евгения из "Медного всадника", но на английский манер и с поправкой на двадцатый век. Гордон испытывает презрение к деньгам, достатку и буржуазности. Он намеренно отказывается от "хороших мест", то есть денежной работы. Он думает посвятить себя литературе, а творчество, по его мнению, несовместимо с буржуазным образом жизни: семьей, детьми и фикусом на окне. Однако гордая бедность, как выясняется, тоже не способствует ни вдохновению, ни личному счастью. В своих неудачах Гордон винит одного врага - деньги. Он упрямо придерживается принятых правил, отказывается от помощи друзей, яростно экономит, но чувствует себя все хуже. Депрессия нарастает, плоды собственного литературного труда внушают отвращение и кажутся бездарными. В общем, тоска. Гордон опускается вниз. От гибели его спасает любимая женщина, а в результате выбор все-таки сделан в пользу твердого заработка, среднего достатка и фикуса в гостиной. Буржуазность побеждает.

Чем не классический роман? Забавны же в нем, пожалуй, три вещи. Во-первых, сам невротический тип главного героя, у которого презрение к деньгам борется со страстью разбогатеть, то есть на самом деле представляет одну страсть. Гордон боится буржуазного благополучия, потому что "этого мало", потому что его "особенность" заслуживает большего. Мотив в принципе хорошо известный.

Во-вторых, роман впечатляет образцовым письмом, драматичностью диалогов и прочим литературным ассортиментом, идущим от "физиологической традиции" девятнадцатого века.

В-третьих, любопытно, чем же именно, каким ремеслом может, но поначалу не хочет успешно зарабатывать себе на жизнь Гордон Комсток. Это, между прочим, не что иное, как престижная профессия копирайтера. Гордон служит в рекламном агентстве "Новый Альбион" и обнаруживает настоящий талант к сочинению слоганов. Реклама, понятное дело, внушает ему отвращение и представляется пошлой карикатурой на возвышенное художественное творчество. Действительно смешно. Двадцатый век и торжество рекламного бизнеса поубавили спеси у литераторов, а главное - доказали, что можно быть циничным копирайтером, вполне успешным романистом и борцом против буржуазности одновременно. Как Фредерик Бегбедер, например.

Джордж Оруэлл. Да здравствует фикус! / Пер. с англ. В. Домитеевой. - М.: Текст, 2004. - 285 с. "Известия"

Известия науки

НАША СПРАВКА:

Эрик Артур Блэр (1903-1950) писал под слишком "простоватым" и "грубым" для своего "аристократического" имени псевдонимом "Джордж Оруэлл". Такое сочетание имени и фамилии было свойственно, скорее, для какого-нибудь английского рабочего, нежели для человека, занятого литературным трудом. Он родился на самой периферии Британской империи, цивилизации вообще и литературного мира в частности. Его родина – ничем не примечательная индийская деревушка Мотихари где-то на границе с Непалом. Семья, в которой он родился, не была богатой, особого состояния не нажила, и когда Эрику исполнилось восемь лет, его не без труда определили в частную подготовительную школу в графстве Суссекс. Спустя несколько лет Эрик Артур Блэр проявляет недюжинные способности в учебе, мальчик на конкурсной основе получает стипендию для дальнейшего обучения в Итоне, самой привилегированной частной школе Великобритании, открывавшей путь в Оксфорд или Кембридж. Но позже он навсегда покидает это учебное заведение, чтобы работать простым полицейским в Индии, а потом в Бирме. Там, пожалуй, и сформировался Джордж Оруэлл.

Дух приключений открыл ему низы английского общества, знакомые обывателю разве что из диккенсовских "Записок Пиквикского клуба". Это же желание – познать жизнь во всем ее разнообразии – заставило Оруэлла отправиться в 1936 г. в Испанию, где полыхала гражданская война. Будучи военным корреспондентом BBC, Оруэлл вступает в революционную борьбу против фашистов, получает серьезное ранение в горло и возвращается в Англию. Там и начинают появляться его лучшие книги, среди которых, конечно же, так любимые советско-российским читателем "Скотный двор" и "1984". Помимо них писатель во множестве публикует романы, статьи, газетные заметки, рецензии (и до сих пор Джордж Оруэлл считается одним из лучших публицистов и рецензентов ХХ века).

В 1960-1970-е гг. слава Оруэлла достигает и границ СССР. Не могло быть и речи о том, чтобы напечатать его произведения в советском издательстве – слишком уж политически ангажированными они были, слишком уж яркий был протест против коммунистической системы. Оставалось лишь два привычных пути – "самиздат" и "тамиздат". И вот, характерная картинка из диссидентских времен: какой-нибудь советский интеллигент, к примеру, простой мнс из НИИ, ночью при свете настольной лампы, напрягая зрение, быстро-быстро читает, перебирая дрожащей рукой стопку бледных машинописных листов – дали десятую копию, и только на одну ночь – успеть бы до рассвета. За Оруэлла могут и посадить, но как оторваться, как заставить себя верить вождям и генсекам после такого? Правда, маленьким тиражом "1984" был издан для властей предержащих, с грифом "для служебного пользования" – и там тоже прислушивались. Он прочно втесался в самиздатовский круг чтения – наряду с Андреем Платоновым, Евгенией Гинзбург, Анной Ахматовой, Василием Гроссманом, Андреем Битовым, Варламом Шаламовым, Дмитрием Галковским, Александром Солженицыным, Владимиром Войновичем и многими другими, кому путь в печать на Родине был закрыт. И не хотелось верить, что он чужой, что он англичанин – для тысяч и тысяч людей он стал своим, стал русским писателем, хотя никогда не был на советской земле. (И, честно говоря, писал "1984" отнюдь не об СССР сталинского времени.)

С тех пор и стало его имя столь громким, его цитировали, в русском лексиконе навсегда прописались незабвенные "новояз" и "двоемыслие". А в 1984 г., когда, собственно, и происходит действие социалистического кошмара одноименного романа, "Литературная газета" устроила веселую травлю Оруэлла – вот, дескать, а все равно не по-твоему вышло! И сами они не понимали, что это еще очень хорошо, что не все угадал автор, и не все сбылось.

И только в самом конце 1980-х и начале 1990-х его стали издавать много, и, как правило, стотысячными тиражами, сборники также содержали еще две антиутопии - "Мы" Замятина и "О, дивный новый мир!.." Олдоса Хаксли. Но "1984" производил на читателя наибольшее воздействие. Джордж Оруэлл, несмотря на шумную скандальную славу, все же не прочитан до конца в России. Это здесь он автор одной, ну двух книг. На самом же деле его собрание сочинений состоит из 20 томов, в Великобритании он включен в школьную программу, и есть четыре романа, которые здесь никогда не издавались. Его боятся издавать, боятся переводить – потому что нет уверенности в коммерческом успехе других вещей Оруэлла. Боятся разочаровать читателя? Возможно, но остается надежда, что уж после столетия со дня рождения этого выдающегося писателя российский читатель сможет прочитать и другие его большие вещи.

Александр Колчин