Михаил Веллер покинул Петербург, погостив в нем неделю. Дав интервью "ДП", он попросил впредь называть его не только писателем, но еще и философом.
-Чем объясняется спрос на Вашу самую популярную книгу "Легенды Невского проспекта"? Людям нужны мифы?

-На такие книги просто не может не быть спроса. Все любят книги - чтобы было весело, чтобы было интересно, чтобы было смешно, чтобы было познавательно, чтобы было немножко печально, чтобы было про знакомые фигуры. И чтобы в осадке были исключительно положительные впечатления. Если такая книга еще и хорошо написана, то быть бестселлером ей обеспечено. Она подходит абсолютно по всем параметрам. Если у человека нормальный человеческий вкус, то он хочет того же, чего хотят и все.

-Не кажется ли Вам, что в России легкий жанр облегчился уже чересчур? Неужели шутить интеллектуально в стране начнут, только если ужесточится политический режим?

-Легкий жанр в самом деле облегчился настолько, что иногда начинает напоминать ту плавучую субстанцию, о которой не принято упоминать в приличном обществе. Правильно и то, что когда политический режим зажимает все гайки, начинают шутить очень опасливо и юмор приобретает тонкость. Политическая цензура - это своего рода волочильный станок. Когда из толстого бруса под давлением и при разогреве вытягивается тоненькая проволочка через маленькую дырочку. Так утончается юмор в тирании.

-Это единственный путь?

-Несколько раз мои коллеги по литературному ремеслу советовали в своих книгах делать ссылки и примечания: откуда такая-то скрытая цитата, на что именно намекает эта фраза. Я с этим не согласен. Пускай читатель дорастает до книги. Пускай, вздумав перечитать ее через 10 лет, он увидит в ней то, чего раньше не видел. Пускай занимается раскодированием текста.

Мне не нравится грубый юмор. Я думаю, что юмор должен быть богатым, симфоническим, аккордным. Грубые тона не исключены, но богатство тонких совершенно обязательно.

-В стране продолжает углубляться раскол между массовой и интеллектуальной литературой?

-Разумеется. Он произошел сразу, как во всех развитых странах. Как только стали издавать все и стало можно удовлетворять любые интересы, собирать библиотеку перестало быть интересным, модным и престижным.

Больше половины покупателей вообще люди старше 45 лет. Все женщины за 45 хотят читать именно женский роман с бытовым уклоном - семейным, любовным или психологическим. А он еще и слит воедино с детективом, это направление у нас летит как нигде в мире.

Кроме того, есть так называемая элитарная, продвинутая литература. Это только для своих. Ее и читать-то часто трудно. Ты застреваешь на тридцатой странице, а тебе говорят презрительно: "Конечно! Читатель как девочка. Ему если на первых двадцати страницах неинтересно, то он дальше и читать не станет!" А я и после десятой остановлюсь, если мне неинтересно. Потому что писать надо хорошо. Элитарная литература сейчас, как правило, исключает хорошесть, чистоту, ясность и энергичность писания. Естественно, она не может иметь больших предложений.

А есть еще литература специальная, справочная. Я больше всего читаю именно ее. Это необыкновенно интересно, там такие драмы, там такие вещи!.. Куда там, беллетристика отдыхает.

В целом для России ситуация небывалая со знаком плюс. Ты заходишь в книжный магазин и видишь все, что душе твоей угодно. А чего нету там, ты покупаешь через Интернет. Начиная от немецкой классической философии Канта, Гегеля, Фихте и так далее и кончая самой низкопробной порнухой и какими-то боевиками. Есть все в этом диапазоне, и это замечательно.

-Все чаще звучат мнения о том, что российская пресса работает на ксенофобию. Как Вы относитесь к таким высказываниям?

-На ксенофобию пресса начала работать, когда ей дали отмашку. И отмашка со стороны Кремля была воспринята как категорический императив. Как приказ к действию. До этого, даже в советские времена, пресса работала наоборот - на мультикультурность: народ не имеет одной родины, родина всех людей - везде. Разумеется, это белиберда, потому что это вообще отрицает само понятие народа, само понятие этноса, само понятие национальной культуры.

Давно известно, что существует естественный барьер миграции. Это когда мигрантов столько, чтобы они особенно не замечались. Сейчас мигрантов стало не только заметно, но и их агрессивность всех достала. Агрессивность не в том, что он угрожает тебе побоями, - агрессивность в том, что он категорически настаивает на своем образе жизни, на своей ментальности, на своем облике, на своей культуре, своем всем, живя фактически в твоем доме, в доме твоего народа. Этого никто не может перенести, это эффект коммунальной квартиры.

В коммунальных квартирах близких друзей никогда не было, даже если иногда обнимались, пили и вступали в половые связи. И вот сейчас начались крики: "Да сколько можно терпеть?" То есть: два часа клиент ждет официанта, который не идет, ждет кротко. И через два часа начинает бить официанту морду.

Дали разрешение выплескивать на грузин накопившееся, справедливое не во всем, но во многом негодование. И они сегодня принимают на свою голову все то, что причитается не только им, но и азербайджанцам, туркам, полякам, вьетнамцам, китайцам, узбекам, таджикам и всем на свете. Всех, значит, не перебьешь, но на грузинах сегодня можно оттянуться.

Если еще через неделю прикажут ненавидеть таджиков, то будет совсем страшная история. Ну а когда дадут приказ быть опять интернационалистами, потребуется много времени, чтобы остановить инерцию.

-А литература реагирует на такие отмашки?

-Думаю, что нет. Читателя книг эти моменты волнуют очень мало. В основном русского читателя интересуют русские дела.

Если националистские вкрапления в литературе и есть, то очень мелкие. Их видно: если ты читаешь роман о том, что в Чечне воюют русские и чеченцы, там обязательно будет несколько каких-нибудь работорговцев, которые отрезают пальцы. И, что характерно, это в известной мере будет чистой правдой. А насчет того, кто крадет деньги, которые шли в Чечню, нефть, которую качали через Чечню, и так далее, - это уже темные истории. Это уже не национализм, это уже жестокая современная экономика.

Писатель и философ Михаил Веллер считает, что у межнациональных конфликтов в России те же корни, что и у перепалок в коммунальной квартире.

Михаил Веллер

- Родился в 1948г. на Украине, до 16 лет прожил в Сибири. Окончил филологический факультет Ленинградского государственного университета. Работал лесорубом, охотником, скотогоном, журналистом, учителем (всего сменил около 30 профессий).

- Первая книга Михаила Веллера - сборник рассказов "Хочу быть дворником" - была напечатана в 1983г. Книга "Легенды Невского проспекта" - в 1995г.

- До недавнего времени Михаил Веллер работал в Таллине, теперь почти окончательно переехал в Москву. Сейчас работает над книгой "Легенды очень нового Арбата".

Источник: официальный сайт Михаила Веллера

О прибалтийской литературе

- Звездный час прибалтийских литератур и эстонской в частности минул вместе с советской властью. Раньше любая прибалтийская книга означала: "Мы - есть! Мы - культурные, мы - продвинуты!" В Эстонии было самое большое число творческих работников на душу населения в мире.

- Сейчас на эстонском языке делай все что угодно - а население ориентировано на английский язык, на американский вкус. Сегодня прожить на гонорар эстонский писатель не может и не сможет прожить больше никогда. На эстонский язык переводятся европейские и мировые бестселлеры, а в то же время молодое эстонское поколение практически целиком читает по-английски, иначе не интегрироваться носителю крошечного языка в общий мир. Происходит безусловное растворение эстонской культуры в общезападной.

- Частично это происходит даже и с русской литературой. Слава богу, что сейчас маятник находится в другой точке. Если взглянуть на список нынешних книжных хитов, там редко найдется, к примеру, Стивен Кинг. В основном на рынке российские авторы, и это глубоко приятно.



Ремизов Антон
"Деловой Петербург"