Эльфрида Елинек - заклятый враг австрийских патриотов. Роман "Дети мертвых", который сама Елинек называет своим главным произведением, вызвал бурю негодования. В непритязательной прессе фамилию писательницы рифмовали со словом Dreck, означающим "грязь" или "дрянь", а среди предвыборных лозунгов одиозного для либералов, но пользовавшегося одно время широкой поддержкой правого политика Йорга Хайдера был и такой: "Что вы предпочитаете - культуру или Эльфриду Елинек?".




Было бы, впрочем, странно, если бы реакция добропорядочной общественности оказалась другой. От не предназначенных для слабонервной аудитории картин, живописующих неадекватное жизненное положение женщин, нарушительница спокойствия с легкостью переходит к более масштабным, но не менее вызывающим панорамам. А в них находится место едва ли не всему, что происходит в центральноевропейском тихом омуте по имени Австрия, который, если верить Елинек, чем тише, тем грязнее и ядовитее. Пользуясь знаменательным выражением "эта страна", недавний нобелевский лауреат вытаскивает на свет всех скелетов, которых оставила в бюргерских шкафах новейшая история.


В "Детях мертвых" создательнице "Пианистки" оказались тесны рамки сугубо реалистического письма, которым она обычно ограничивается. Идиллический альпийский пансионат, наводненный респектабельными туристами, превращается в арену изощренных бесчинств, творимых тремя живыми мертвецами. История их сложна и, как всегда у Елинек, прописана рвано и хаотично. Души тех, кто погиб давно, вселяются в тела других, младших мертвецов, чтобы приобщиться к радостям живых, в результате чего армия трупов значительно пополняется. Мир мертвецов, смешавшихся с живыми, переливается всеми цветами обманчиво безмятежных будней, гремит, чавкает и зажигает инфернальные огни. Если Елинек обязана своим стилем тяжелым психическим травмам юности, то вполне вероятно, что без подобных (или каких-либо других) травм научиться так писать невозможно: "Гудрун Бихлер разваливается вокруг этого набухшего члена, как взорванный город, чьи ржавые трубы, провода, водопроводы и пруды потрескались, полопались и порвались, были разметаны в костер из древков полковых знамен, гигантский, во все стороны указывающий воз сена из костей и конечностей… Но: череп-то все равно снесен, а снявши голову с одежки, по швам ножки не протянешь".


Разумеется, посвящается все это больной памяти и нечистой совести. Мертвецы, приходящие к живым, - это те, кто стал бессмертен, пройдя через нацистские печи, а от живых порой добьешься не больше, чем от мертвецов. За пустотой буржуазного существования открывается бездна, кишащая неотмщенными жизнями. На восклицание читателя: "Не рассказывайте мне гадостей, не мешайте мне жить!" Елинек как бы отвечает: "А уверены ли вы, что вы живете?"


Эльфрида Елинек. Дети мертвых / Пер. с нем. Т. Набатниковой. - СПб.: Амфора, 2006. - 622 с.





Кирилл Решетников
Материал опубликован в "Газете" №32 от 27.02.2006г.