Известный вологодский коллекционер Геннадий Белинский нашел уникальный документ — список запрещенной литературы времен сталинских репрессий.

«Даже читать про Шерлока Холмса считалось преступлением», — разводит руками Геннадий Петрович.

Эти бумаги найдены им в одном из разрушенных деревянных домов рядом со стадионом «Динамо». «Там была такая перегородка между двумя комнатами, и она вся была утеплена газетами двадцатых­тридцатых годов. Они были прибиты гвоздями, среди газет оказался и этот список», — рассказывает Геннадий Петрович, известный тем, что большинство уникальных экспонатов своей коллекции он находит именно в разрушенных «деревяшках».

Исторический документ называется «Список литературы, подлежащей изъятию». В нем дается не только подробный список книг, подлежащих уничтожению, но и основания для этого в десяти пунктах. Изъятию, к примеру, подлежала литература: «религиозно­нравственная» (пункт 3), «проповедующая мещанскую мораль, чрезмерно сентиментальная» (пункт 4), «пошлая юмористика» (пункт 8). Именно по этим пунктам книги «осуждались» на уничтожение или заключение в специальные фонды.

К примеру, «Приключения Шерлока Холмса» расценивались как «уголовщина», произведения Дюма­отца как «историческая беллетристика, идеализирующая прошлое, приукрашивающая самодер­жавный строй». И уж, конечно, нельзя было прочесть поэтов и писателей Серебряного века — Тэффи («пошлая юмористика»), Андрея Белого, Михаила Кузьмина и Федора Сологуба («литература надрыва»).

«Этот список, — безусловно, интересный и ценный документ», — считает Сергей Тихомиров, ученый секретарь областной библиотеки им. Бабушкина, историк. Сергей Алексеевич определил, что список отпечатали на стеклографе — этот способ печати среди российских городов был особенно популярен именно в Вологде в середине­конце двадцатых годов.

Списки литературы, подлежащей изъятию, готовились организацией «Главлит» в Москве и оттуда рассылались по областям. На местах «Обллиты» перепечатывали списки во множестве экземпляров. Этими бумагами пользовались при составлении библиотек — от сельских изб­читален до крупных областных книгохранилищ.

«Такое это было время: арестовывали не только людей, но и книги. Причем каждую по своей статье», — говорит Нелли Белова, директор Вологодской областной библиотеки им. Бабушкина. По словам Нелли Николаевны, «неугодные» издания сжигались или хранились в «книжных тюрьмах» — спецфондах библиотек, куда простые читатели доступа не имели. В областной библиотеке им. Бабушкина спецхран также существовал в том помещении, где сейчас находится переплетная мастерская. Сейчас «реабилитированные» издания спецхрана находятся в отделе редкой книги, а большинство авторов из «запретного» списка регулярно переиздаются и изучаются в школе.

Наталья Михайлова
Вологодский "Премьер"