Тему знаменитого сборника стихотворений Сергея Есенина "Москва кабацкая" спустя 80 лет продолжил и развил поэт из Воронежа, член Союза российских писателей, лауреат премии имени Лескова Валентин Нервин.

Его книга "Похвала трезвости", приуроченная к 20-летию указа "О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения", похоже, может стать бестселлером на русскоязычном книжном рынке.


Что же подвигло автора на создание сборника, где каждое из 70 стихотворений в той или иной мере содержит "выпивальческие" мотивы?


На этот вопрос Валентин Нервин отвечает так: "Алкогольная тема для России актуальна всегда. Я был просто поражен, узнав, что у Сергея Есенина, издавшего в 1924 году сборник "Москва кабацкая", за 80 лет не нашлось ни одного последователя. Это, собственно, и определило замысел книги".


Стихотворения, включенные в "Похвалу трезвости", датируются 1981-2004 годами и расположены в строго хронологическом порядке. Автор сборника полагает, это позволит читателю взглянуть на четверть века жизни страны и собственной жизни в определенном ракурсе.


Что касается названия "Похвала трезвости" (с подзаголовком "Апологетические строфы"), то параллели с наименованием известного философского трактата Эразма Роттердамского "Похвала глупости" очевидны.


И в самом деле, кому придет в голову воспринимать бессмертное произведение великого голландского умника как восхваление этой самой глупости? Случай с "Похвалой трезвости" из того же ряда, и сосредоточенные члены соответствующего общества могут расслабиться.


Нервин не дает им ни малейшего шанса использовать свою книжку в качестве пособия по борьбе с пьянством и алкоголизмом.


Похмельный катарсис


"При взгляде на вас кажется мне, будто я вижу богов Гомеровых, охмелевших от нектара!" - восклицает философ. "Архангелы, трубя, летят в дежурный гастроном",- вторит ему Нервин. "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке",- подводит итог народная мудрость.


А "на языке" у поэта (надо полагать, вполне трезвого) семь десятков стихотворений, в которых ирония соседствует с драмой, изящная лирика - с откровенным ерничеством, похмельный синдром - с катарсисом.


И все это, по его справедливому убеждению, есть жизнь, которой никакие указы не указ.


От самого жесткого похмелья
Вернувшись на орбиту бытия,
Я повторю, что на Руси веселье
Не питие, а много пития.
Храни во мне, Господь,
Охрипший голос,
От вытрезвленья душу упаси:
Прекрасная лоза и добрый колос -
Почти как серп и молот на Руси.



Исторический указ


Весной 1985 года в СССР был принят указ "О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения". Видимо, вожди КПСС с его помощью надеялись превратить нищую и полуразвалившуюся страну в процветающую и трудолюбивую державу.



Упорно не желая трезво и непредвзято взглянуть на катастрофическое положение в экономике страны, власти лихорадочно искали виноватых, легко меняя местами причины и следствия.



"В современных условиях, когда советский народ успешно осуществляет задачи коммунистического строительства, все более нетерпимым становится пьянство", - говорилось в указе.


И еще: "Трудящиеся справедливо требуют проведения более эффективных мер по искоренению пьянства, создания нетерпимого отношения к любым его проявлениям, решительного пресечения самогоноварения, дальнейшего укрепления порядка и трудовой дисциплины".


Как будто трудящемуся человеку, замордованному очередями и партсобраниями, делать было нечего, как требовать искоренения пьянства.


В стихотворении "Монолог станочника" Нервин описывает именно эту ситуацию.


Никогда не бегал от работы
И другой работы не искал,
Вкалывал, как падла, до субботы,
В выходной со сменщиком алкал.



И когда порой не вяжешь лыка,
Отрезвит дыханье проходной:
Коллектив от мала до велика -
За тебя, как водится, стеной!
То, что началось в стране после введения в действие этого антиалкогольного указа, было похоже на кошмар. Километровые очереди у забранных металлическими решетками винно-водочных отделов продуктовых магазинов являли собой поля сражений, число раздавленных в очередях граждан, не желающих расставаться с пагубными привычками, неуклонно возрастало.



А если прибавить сюда никем не учтенные жертвы отравлений денатуратом, тормозной жидкостью, лосьоном и прочими спиртосодержащими жидкостями, то картина и вовсе смахивала на апокалипсис.


В два часа пополудни
У дверей магазина
Где согласно указу,
Молчаливо черна
Литургия во имя
Не отца и не сына,
И не духа святого,
А - сухого вина.



Вскоре в России началась перестройка, и стало не до борьбы с алкоголизмом, а злополучный указ сам собой и забылся.


Но, как выяснилось, дремлющее народное сознание все помнит, а не дремлющее сознание поэта, как ему и положено, превращает реалии многотрудной российской жизни в предмет творчества.


Дело близится к финалу:
Устаканились помалу
Даже ночи напролет.
От поэта не убудет,
А Господь не позабудет
И последнюю нальет.



То, что началось в стране после введения в действие этого антиалкогольного указа, было похоже на кошмар. Километровые очереди у забранных металлическими решетками винно-водочных отделов продуктовых магазинов являли собой поля сражений, число раздавленных в очередях граждан, не желающих расставаться с пагубными привычками, неуклонно возрастало.



А если прибавить сюда никем не учтенные жертвы отравлений денатуратом, тормозной жидкостью, лосьоном и прочими спиртосодержащими жидкостями, то картина и вовсе смахивала на апокалипсис.


В два часа пополудни
У дверей магазина
Где согласно указу,
Молчаливо черна
Литургия во имя
Не отца и не сына,
И не духа святого,
А - сухого вина.



Вскоре в России началась перестройка, и стало не до борьбы с алкоголизмом, а злополучный указ сам собой и забылся.


Но, как выяснилось, дремлющее народное сознание все помнит, а не дремлющее сознание поэта, как ему и положено, превращает реалии многотрудной российской жизни в предмет творчества.


Дело близится к финалу:
Устаканились помалу
Даже ночи напролет.
От поэта не убудет,
А Господь не позабудет
И последнюю нальет.