Наверное, сейчас какую-то часть вашего времени занимают мысли о том, что же вы скажете 14 апреля, когда, по традиции, спустя некоторое время между объявлением о награждении Солженицынской премией и самой церемонией существует какой-то временной отрезок, который позволяет писателю, актеру или режиссеру, как это было в прошлом году, сосредоточиться и подумать о том, что же он может сказать, обращаясь и к Солженицыну, и к тем людям, которые заполняют теперь зал дома-библиотеки "Русское Зарубежье".

Золотусский: Именно вчера я закончил писать эту ответную речь, которую меня обязывает произнести ритуал этой премии. Но я не могу рассказать о ее содержании, потому что меня просили этого не делать.

Ну да. Тогда, в общем-то, исчезнет некоторая интрига.

Золотусский: Но это не значит, что будет сказано что-то скандальное, что-то особенное. Я могу открыть вам только одно: мое слово будет ответом на ту преамбулу, где объясняется, за что мне присудили эту премию. Первое - это масштаб исследования современной литературы, и второе - это глубокое понимание гения и судьбы Гоголя. Я просто цитирую эту преамбулу. Вот я и должен ответить на это обоснование присужденной мне премии, и этот ответ будет связан не только с моими мыслями о литературе, но и с оценкой моего собственного жизненного пути.

То есть вы относитесь к этой премии как к итоговой?

Золотусский: Нет. Эта премия дается живому человеку, который не перестает писать, и поэтому он еще не завершил свой путь, не завершился сам как личность. Возможно, через какое-то время преамбула такой премии была бы другой, но сейчас она такая.

Когда Солженицын награждает тех или иных людей, то каждый раз возникали такие мысли: вот здесь он наградил правых, а здесь уравновесил левых, здесь он поощрил патриотов, а здесь - западников. Когда вы узнали, что награждены вы, вы подумали о том, к какому лагерю вас теперь причислят?

Золотусский: Я думаю, что числу причислений не будет счета, потому что посудачить об этом у нас мастера, особенно мои коллеги. Но должен сказать, что я, к счастью, не отношу себя ни к какой литературной группе или партии, в том числе солженицынской, хотя солженицынской партии не существует, есть Солженицын как личность и как творец, и этого достаточно. Я думаю, что в данном случае многие будут обескуражены, потому что выбор Александра Исаевича пал на человека, который никогда не писал о нем хвалебных статей и который всегда, как киплинговская кошка, ходил сам по себе. Я отношу это как раз к справедливости его решения, потому что в данном случае у моих оппонентов не будет повода сказать, что награждена какая-то партия в литературе.

Вы уже говорили, что современная литература вас не интересует, в связи с ее сиюминутностью. То есть вы не следите за всем, что выходит. Тем не менее, читаете ли вы толстые журналы и можете ли сказать, что какой-то из них сегодня интересней, чем остальные?

Золотусский:Я совсем не читаю толстых журналов. Но как член жюри толстовской премии "Ясная поляна" я познакомился со многими книгами и именами, которые меня обрадовали. Я давно неравнодушно отношусь к Олегу Ермакову. Есть такой прозаик, который живет в Смоленске и пишет довольно суровую прозу о войне, так как он был в Афганистане, прекрасный писатель и скромный человек, который никогда нигде не появляется. Даже когда мы пригласили его, поскольку он был одним из претендентов на премию, он не приехал. Я прочитал молодого прозаика Игоря Малышева, написавшего повесть "Лис". По-моему, замечательный и очень талантливый парень, умница. Наконец, в прошлом году я сам номинировал, теперь это уже не секрет, на толстовскую премию Елену Крюкову, музыканта, поэта и прозаика, которая живет в Нижнем Новгороде. Есть замечательный писатель Петр Краснов, который живет в Оренбурге.

Много лет занимаясь серьезной литературой, задающей невероятно высокую планку, как произведения Гоголя или Тютчева, к сегодняшним произведениям тех молодых или взрослых людей, которые живут в Оренбурге или Нижнем Новгороде, вы подступаете с какими-то иными требованиями?

Золотусский: Конечно, перепад уровня существует. Это объясняется тем, что за теми великими именами, которые вы упомянули, стоит великая культура. Новое поколение, которое недавно пришло в литературу, просто не имеет за своими плечами опыта такой культуры. Очевидно, это определяет и масштаб их мыслей и, наконец, масштаб охвата действительности. Поэтому они только сейчас выходят куда-то вперед, где их ожидает неизвестное будущее. Но если они останутся верну своему поэтическому таланту, который дал им Бом, то они смогут продвинуться на какое-то расстояние к тому уровню русской литературы, о котором вы говорите и который составляет мой идеал.