О книге Марины Давыдовой "Конец театральной эпохи".

Марина Давыдова, одна из самых зорких и точных театральных критиков Москвы, выпустила книгу. Людям, хоть мало-мальски интересующимся театром, нет нужды объяснять, из чего вырос этот важный для жизнедеятельности сегодняшней сцены том. Конечно, из быстро желтеющего сора газетных страниц. Марина Давыдова - работник конвейера, по долгу службы обязанный на следующее утро после спектакля заполнить пространство полосы определенным количеством черненьких значков.

Всякой газете, пожившей денек-другой, прямая дорога на мусорную свалку, книге же - наоборот, почет и ПМЖ на полке. В советские времена можно было, накопив 20 кг макулатуры, обменять их на книгу. Но двадцать килограммов газетных вырезок далеко не у всякого срастутся в книгу, прыскай ты на них хоть мертвой водой, хоть живой. Почему срослось у Давыдовой, лучше всех объяснила профессор Инна Соловьева в послесловии к «Концу театральной эпохи»: автору дан дар «длинной мысли», важная способность срастить десятки коротеньких и быстрых мыслей, в газетной запальчивости высказанных после множества спектаклей, и соединить их в длиннющую загогулину, эдакую параболу, представляющую собой график развития сегодняшнего театра.

График Марины Давыдовой, вывешенный над койкой сегодняшнего театра, не слишком утешителен для пациента. Первая, программная часть книги, сухо озаглавленная «Тенденции», состоит из маленьких главок, названия которых говорят сами за себя. Может показаться, что перед нами и вправду история болезни, закончившейся летальным исходом: «Лиха беда крепчала: театр между борделем и заповедником», «На последнем издыхании: очерк новой русской драмы», «Жизнь в пассивном залоге», «Неправда бытия», «Увядшие цветы зла». Наконец, последнее: «Смерть театра для людей». Давыдова приводит ряд доказательств отмирания великого, осознававшего свою мессианскую роль театра и жестко, почти с медицинским бесстрастием выводит финальное ergo вступительной части: «Мы живем в конце прекрасной театральной эпохи. Мы стали свидетелями ее заката. Остается утешать себя тем, что закаты бывают иногда удивительно красивы».

«Красот заката», а попросту говоря, хороших спектаклей в книге описано немало, но в утешительницы Марину при всем желании не запишешь - не похожа она на горьковского Луку, и все тут. В ее таланте, как метко заметила все та же Соловьева, когда-то учившая Марину азам мастерства в ГИТИСе, «много кальция, фосфора и железа». Видимо, поэтому книга предельно жестка по части выводов, а подчас даже кажется, что безапелляционна: «Доктор сказал, в морг - значит, в морг». Но это ничего. Это куда лучше, чем в бесконечном прекраснодушии кормить наш театр сладкой манной кашей, плодя на каждой странице эпитеты «гениальный» и «великолепный». Не секрет, что большинство книг о сегодняшнем театре примерно по такому рецепту и слеплены.

В предисловии, написанном Эдуардом Бояковым («Золотая маска», директором которой он долгие годы был, поспособствовала появлению книги на свет), приведен фрагмент его переписки с автором, где Марина пишет: «Я ведь нахожусь в ситуации человека, который стоит на полустанке. Мимо него на огромной скорости проносится поезд, а он пытается оценить длину этого поезда, количество вагонов, рассмотреть, что и кто там едет…» Оценить скорость локомотива и количество вагонов нам действительно предстоит позже. Но на полустанке непременно должен находиться человек, следящий за отправлением поезда, и Марина Давыдова показывает себя наблюдателем беспристрастным и умным. Что же касается названия книги, то по его поводу, в конце концов, можно вспомнить не только Бродского, но и Лермонтова: «Конец! как звучно это слово! / Как много, - мало мыслей в нем! / Последний стон - и все готово / Без дальних справок; - а потом?» А потом, глядишь, окажется, что уходящий поезд был не последним в расписании и нас за поворотом поджидает начало какой-нибудь распрекрасной эпохи. Хорошо бы.

Марина Давыдова. Конец театральной эпохи. - М.: ОГИ, 2005. - 384 с.

Глеб Ситковский

газета. ру