Питер Уотерс, всемирно известный специалист в области консервации документов.

Существенная часть библиотечных документов разрушилась исключительно
в результате реставрационной практики прошлого. Рассмотрим историю сохранения библиотечных материалов и некоторые особенности современных методов.

Превентивная консервация

Традиционные массовые методы обеспечения сохранности не являются панацеей, как не смогут они быть действенными и в будущем. Мы должны разработать новые подходы и философию и постараться следовать им, чтобы обосновать наше заявление.
Интересно отметить, что за последние тридцать пять лет профессия консерватора разительно изменилась. Больший упор делается на превентивную консервацию. Термин «превентивная консервация» является многозначным, но в основном используется в смысле профилактики, что можно сравнить с профилактической медициной. Метод превентивной консервации включает в себя следующие значения: улучшение окружающей среды, правильное хранение, а также физическую защиту в «архивных» контейнерах из бескислотного картона.
Первым приоритетным направлением является улучшение условий окружающей среды в результате понижения температуры и относительной влажности, благодаря использованию усовершенствованных систем кондиционирования воздуха для уничтожения пагубного влияния окислителей, в том числе озона, который выделяется при работе копировальных машин и лазерных принтеров.
Второе по важности направление — физическая защита уязвимого материала.

Фазовая консервация
В середине семидесятых годов ХХ века Служба Консервации Библиотеки Конгресса разработала программу по обеспечению сохранности под названием «Фазовая консервация». Этот подход представляет собой разделение на фазы составных частей всех потребностей в обеспечении сохранности документов, связанных как с окружающей средой, так и со всеми методами обработки. Первая фаза ставит целью сохранение существенной части книжного собрания, вторая — обеспечение сохранности каждого отдельного экземпляра.
Эта идея возникла потому, что пришло ясное понимание — мы больше не можем находить оправдание программам консервации единственно на основе методов индивидуальной обработки. Причина вполне очевидна — ни одно учреждение не может позволить себе роскошь набирать множество квалифицированных консерваторов для индивидуальной реставрации. В результате получилось бы, что внимание уделяется нескольким отдельным документам, тогда как большинство продолжало бы разрушаться.
Фазовая консервация (названная по-новому «превентивной») имеет наибольший смысл, ведь, если правильно ее проводить, все проблемы, затрагивающие окружающую среду, безопасность, чрезвычайные ситуации и готовность к ним, уход за коллекциями — рассматриваются на единой основе, а не в отдельности. Сегодня фазовая консервация практикуется во многих библиотеках мира, опираясь на опыт, полученный во время флорентийского наводнения 1966 г.
Идея использования индивидуальных контейнеров для защиты книг, равно как и непереплетенных рукописных документов, не нова. Фактически, это широко практиковалось в древнем Китае.
В США одним из первых хранителей, осознавших значение размещения книг в контейнеры, был Уиллмен Спон. В 1956 г. он перенял этот способ для Филадельфийского философского общества.
После внедрения фазовой консервации в БК в середине семидесятых, Дон Этерингтон изготовил первые образцы контейнеров и начал обучать персонал. Было сделано множество типов — от футляров до коробок различных конструкций. Сейчас многие библиотеки, имеющие подразделения консервации, успешно изготавливают коробки вручную, в том числе и Нью-Йоркская публичная библиотека, где при производстве коробок ручной работы используются компьютерные программы для их конструирования. Если бы после середины семидесятых годов мы собрали все усилия в этом направлении во всем мире, концепция фазовой консервации значительно повлияла бы на проблему сохранения редких и хрупких библиотечных документов, опрометчиво обойденную вниманием министерств, делавших упор на поддержку метода массовой нейтрализации кислотности.
После одного из самых разрушительных библиотечных пожаров последнего столетия (1988 г.) фазовая консервация успешно применяется в Библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге. Была специально разработана новая технология для защиты многих тысяч поврежденных книг в индивидуальных контейнерах, сделанных по размеру каждой книги.
БАН, получив финансовую поддержку от Программы грантов Гетти, использует уникальную технологию автоматического изготовления контейнеров — она изобретена моим сыном Майклом и его женой Кармен специально для восстановления фондов БАН. Изготовленные на заказ индивидуальные контейнеры, с допустимым отклонением от замеров 1 мм, выпускаются с производительностью 200 и более единиц в день. БК, Королевская Библиотека Дании и Утрехтский университет — все они приобрели собственные станки с программным управлением фирмы CMI. К тому же, в результате успеха этих машин, Джон Макинтайр, бывший руководитель Отдела сохранности Национальной Библиотеки Шотландии, привлек английскую фирму для проектирования такого же станка для Национальной Библиотеки; аналогичная машина была установлена и в Британской Библиотеке. В английских машинах используются весьма разнообразные фальцовочные и режущие конструкции на основе моделирующей платформы.
Эта высокоэффективная автоматизированная технология есть движение вперед по сравнению с дорогостоящим ручным изготовлением, ибо ее целью является просто защита большого количества уязвимых и поврежденных книг и от физической порчи и от влияния окружающей среды. Одно из самых разрушительных воздействий на книгу происходит в результате их плохого содержания в хранилищах, где книги разного формата на полках опираются друг на друга, и происходит сильная деформация блоков и переплетов. Сделанные на заказ контейнеры полностью предотвращают подобные повреждения, независимо от того, будут ли книжные контейнеры прислоняться к другим или нет, потому как книги будут храниться в них, никак не деформируясь.
Еще одно достижение этой технологии состоит в том, что используется тонкий архивный картон, добавляющий приблизительно 4 мм к толщине книги, — сберегая драгоценное пространство полок и занимая значительно меньше места, чем новый переплет, и за гораздо меньшие деньги. Чтобы отреставрировать и сделать пригодными для пользования собрания редкой книги БАН, сильно поврежденные не только огнем, но также и водой, потребуется примерно 50 лет и, по меньшей мере, 20 полностью подготовленных консерваторов. Между тем помещение коллекций в контейнеры является высокоэффективной упреждающей мерой, защищающей их от дальнейшего разрушения и отрицательного воздействия окружающей среды. Потом Библиотека может планировать более широкомасштабнуб консервацию.
Такое решение проблем БАН уже возымело далеко идущие последствия, так как CMI поставляет изготовленные на заказ контейнеры в несколько сотен библиотек по всему миру. Поэтому приятие принципа фазовой консервации и последовательное развитие автоматизированной системы изготовления контейнеров для редких или хрупких книг и других непрочных материалов выглядят очень перспективно.
Третье направление — оценивать и контролировать пользование.
Хотя БК не располагает официальными данными, в общем предполагается, что по крайней мере 70% собраний имеют очень низкий уровень спроса. Ни одному библиотекарю не нравится выдавать читателю поврежденные документы, и, в любом случае, большинство подобных книг не являются современными изданиями. Если бы только мы могли планировать подход к сохранению книг, зная, что заявок на эти собрания не будет никогда. Но невозможно обрабатывать и сохранять все собрания одинаковым образом. Поэтому я согласен с Паглиа, что многосторонний подход является единственным ответом. Как мы можем все это совместить в реальной, малофинансируемой жизни?
Пять лет назад, как раз перед моим увольнением из БК, я предложил Управлению по Сохранению план, основанный на концепции создания децентрализованных книгохранилищ, в которых можно создавать управляемую окружающую среду. Подобную систему можно было бы назвать «Технология Сохранения и Центр Доступа». Политика перевода на другие носители основывалась бы на «Сохранении по требованию», а не на рутинном микрофильмировании или переводе в электронные формы.
Разнообразие условий, удовлетворяющих требованиям различных материалов, может быть обеспечено специальными автономными модульными устройствами для создания окружающей среды в пределах мест хранения. Мы можем проверить ряд систем, которые могли бы быть полезными и сравнить их, чтобы получить наибольшую отдачу на каждый доллар, включая, например, системы понижения температуры и влажности. В долгосрочной перспективе деньги были бы сэкономлены, поскольку обеспечение сохранности управлялось бы потребностью пользователя, а не предначертанными программами, снабжаемыми из фиксированных ежегодных текущих бюджетов. Предлагаемый подход, конечно, может решить проблему хрупких книг, так как в специальных средах они оставались бы в исходном хрупком состоянии, сохраняясь неопределенно долго.
Такой воображаемый центр контролировался бы единым руководством и объединял бы все элементы, ориентированные на обслуживание, включая исследования и проверку, отдел сохранения, цифровую и звукозаписывающую технологии. Существующие технологии, например, микрофильмирование, почти наверняка будут заменены цифровыми системами памяти и поиска, способными производить продукт для пользователя, который сам мог бы выбрать его форму: дискета, микрофильм или электронный доступ. Преимущество объединения всех этих технологий под одной крышей и под единым руководством в том, что когда новые и усовершенствованные методы найдены и проверены, их постепенно можно объединить в качестве инструментов для перевода в другой формат, при условии, что оригинал никогда не уничтожается.
Перемещение четырех миллионов хрупких книг и всех документов на других носителях — например, в БК из основной Библиотеки в такой Центр — высвободило бы в основной Библиотеке пространство для создания приблизительно 90 линейных миль столь необходимых полок, исходя из расчета 30 книг на один линейный ярд. Массовый способ нейтрализации применялся бы для новых книг и для обработки менее всего пострадавших бумажных документов из ретроспективных собраний, не являющихся редкими. Количество книг, требующих нового переплета, очень сильно сократилось бы там, где ими совершенно очевидно мало пользуются читатели. Архивные контейнеры для хрупкого материала обеспечили бы ему снаружи чрезвычайную прочность и поддержку при размещении на полках.
Отдел мониторинга окружающей среды. Микроэлектронные устройства с компьютерным интерфейсом измеряли бы температуру, содержание влаги и газовые загрязнения, проникающие внутрь и исходящие от книжного материала, книг в контейнерах, шкафов, помещений для хранения. Технология такого типа может обеспечить моментальной и важной информацией о том, что фактически происходит со всей коллекцией.

Наука о материалах в этом сценарии
Имея дело с книжным материалом, мы сталкиваемся с трехмерным объектом, включающим в себя смешанные материалы. Несомненно, что здесь применимы некоторые физические законы, которые, может быть, важнее, чем сведения наших изысканий лишь в одной части этого предмета, например, к химическому составу бумажной основы и уязвимости к микроорганизмам. Книги являются объектами, с которыми имеют дело люди, и как таковые они доступны для разного рода неосторожного обращения. Например, за ними небрежно следят, не заботятся и помещают в несоответствующие условия хранения. Я надеюсь, что ученые, специализирующиеся на науке о материалах, примут этот факт во внимание, задумывая пробные лабораторные программы, сколь возможно близко воспроизводящие эти «реально существующие» условия. Мы должны точно узнать, каково действительное состояние коллекций и почему правильнее изучать последствия разрушения и обработки, особенно для книг.

Выводы
Методологии наподобие этих, если они основаны на превентивной консервации и высокоэффективных подходах, могут стать частью долгосрочной стратегии. Я считаю, что подобные методологии, в конце концов, имеют наибольшие шансы на успех для всех типов носителей: от рукописей до оптических дисков.
Появится ли стратегия похожая на ту, которую я обрисовал в общих чертах, когда-либо в БК или другой ведущей библиотеке Соединенных Штатов? Сомневаюсь. В каком-то смысле я, до некоторой степени, пессимист, поскольку на горизонте появятся новые, более привлекательные программы, и я уверен, что они будут разработаны на основе высоких технологий, и, следовательно, получат максимальную финансовую поддержку. Если бы это произошло, то сократился бы размер административной и финансовой помощи другим, еще неочевидным превентивным мерам (другими словами — правильному хранению), которые обеспечили бы максимум сохранения по самой низкой цене.
Мы живем в век всепоглощающего доступа к информации в режиме реального времени. Но мы должны осознавать, что всю эту информацию способны воспроизвести только машины. Следовательно, перед нами всегда будет стоять задача сохранения этих источников в машиночитаемом виде. Предсказываю, что за пятьдесят лет или раньше мы обнаружим, что на нас лежит ответственность за сохранение, которая заставит отойти на задний план нашу нынешнюю проблему сохранения материала на бумажной основе.
Многие технократы хотели бы заставить нас поверить, что все, сохраненное в цифровом формате, будет существовать вечно и что, когда системы будут обновляться, мы сможем переводить в них предшествующие цифровые форматы. Но это как раз заявление тех, кто предлагал микрофильмирование. Этот способ всегда был здесь, но именно огромное количество материала и стоимость его переформатирования нарушало и будет продолжать нарушать наши планы, так как никогда не будет средств, достаточных для переноса информации с одного носителя на другой.
Я считаю, что разрушение библиотечных документов — решаемый вопрос, а не неизбежность, при условии, что мы примем разумные и реалистичные решения. Может быть, самая большая угроза, с которой мы сталкиваемся и еще столкнемся, исходит, как я подчеркивал, от административно-политических решений, оказывающих предпочтение привлекательным новым технологиям перед уже существующими.
Я также считаю, что общественность слишком долгое время находилась под влиянием не всей, а частичной правды о состоянии наших собраний и способов их сохранения. Нам следует постоянно напоминать себе, что истина должна быть найдена в коллекциях, а не в изолированной узости лаборатории, где исследования не предназначены для повторения реальных условий. Существует еще очень многое, чего мы не знаем и не понимаем относительно разрушения материалов на бумажной основе, не говоря уже о других носителях. Надеюсь, у нас достаточно мудрости и честности, чтобы согласиться с этим.
Сохранение — дело очень серьезное, и к нему следует относиться именно так всем тем, кто несет за него ответственность. В демократическом обществе должна существовать поддержка и возможность для постановки и обсуждения спорных вопросов сохранности — в частности тех, которые могут быть полемическими, или провокационными. Подобные дебаты полезны и разумны, особенно для тех организаций, которые из-за своего национального статуса и позиции считаются способными на руководство и ведущую роль в сохранности в этой стране и, фактически, во всем мире.
Поскольку мы, как однажды заметил мой ученый коллега, смотрим в будущее с некоторым оптимизмом, можем ли мы постоянно, каждый день, напоминать себе и спрашивать друг друга: «Что мы творим? Зачем мы это делаем? Кому все это нужно? Не следует ли нам изменить наши методы работы?» И если процесс уже не прервать, то давайте хотя бы не будем усугублять собственные ошибки!