Случилась такая беда и с молодым писателем Фёдором Достоевским, весной 1849 г. заключённым в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. И только через семь месяцев получившим приговор военно-судной комиссии, который гласил: «…отставного инженер-поручика Достоевского, за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева, — лишить … чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием». «Расстреляние» за недонесение — жесточайший приговор, изломавший впоследствии здоровье и судьбу писателя.

Достоевский вместе с другими осуждёнными петрашевцами ожидал на Семёновском плацу исполнения смертного приговора. После оглашения приговора над приговорёнными переломили шпагу, а через десять минут последовала приостановка казни и помилование. По резолюции Николая I Достоевскому казнь была заменена четырёхлетней каторгой и последующей сдачей в солдаты. Ночью 

24 декабря Достоевский был отправлен из Петербурга в Сибирь

«Уже одно то, что Достоевский, пловец страшных человеческих глубин, провидец тьмы, рудокоп души, пережил психологию смертной казни, невероятный ужас её ожидания, — одно это делает его существом инфернальным, как бы вышедшим из могилы и в саване блуждающим среди людей живых…» — писал Ю. И. Айхенвальд.

Ко времени пребывания писателя на каторге относится первая медицинская констатация его болезни как падучая (Epilepsia), что явствует из приложенного свидетельства лекаря Ермакова к прошению Достоевского 1858 года об отставке на имя Александра II.

Период заключения и военной службы был поворотным в жизни Достоевского: из ещё не определившегося в жизни «искателя правды в человеке» он превратился в глубоко религиозного человека, единственным идеалом которого на всю последующую жизнь стал Иисус Христос.

Пережитые душевные потрясения, тоска и одиночество, «суд над собой», «строгий пересмотр прежней жизни», сложная гамма чувств от отчаяния до веры в скорое осуществление высокого призвания — весь этот душевный опыт острожных лет стал биографической основой «Записок из Мёртвого дома», трагической исповедальной книги, поразившей современников мужеством и силой духа писателя. Свою знаменитую книгу воспоминаний о каторжной жизни Достоевский называл «заметками о погибшем народе». «Сколько я вынес из каторги народных типов и характеров. Сколько историй бродяг и разбойников и вообще всего черного, горемычного быта! На целые томы достанет!» — писал он брату сразу после освобождения. Отдельной темой «Записок» оказался глубокий сословный разрыв дворянина с простым народом. Аполлон Григорьев писал, что Достоевский «достиг страдательным психологическим процессом до того, что в “Мёртвом доме” слился со всем с народом». В «Записках» отражён наметившийся на каторге переворот в сознании писателя, который он характеризовал позднее как «возврат к народному корню, к узнанию русской души, к признанию духа народного». В то же время, пребывая на каторге, Достоевский ясно осознал и утопичность революционных идей, с которыми он в дальнейшем остро полемизировал.

Но, может быть, именно эти жестокие удары судьбы подняли писателя на недосягаемую высоту в литературном мире?