Ольга Седакова, поэт, переводчик, филолог, философ и просто умница размышляя о размытости нравственных императивов в современном обществе, назвала наше время «постсократовским». По её словам «вторая смерть Сократа» наступила тогда, когда стёрлись границы между добром и злом, а нарушение христианских заповедей — «ни убий», «ни укради», «ни возжелай» — стало оправдываться «исторической необходимостью».
«Итак, феноменология “дружбы со злом”,— говорит она.— Первый род я бы назвала не то что непротивлением злу, но миром со злом – дипломатическим, хитрым союзничеством. Это заступничество за очевидно дурное, особого рода оправдание зла.
Один из способов такого оправдания – аргумент от “неведения”, от нашей неспособности отличить зло от добра. Обсуждая очень простую вещь, собеседник вдруг переводит разговор в “философский” план (а что такое зло вообще? откуда мы знаем?). Кончается такой разговор обычно заключением, что “не все так просто” или “это кому как представляется”. Речь при этом идёт о вещах слишком очевидных, таких как уничтожение людей без суда или присвоение того, что тебе не принадлежит.
Далее, аргумент “от необходимости” или “неизбежности”. “Это (было) необходимо”, “а что ещё (было) делать?” Можно заметить, что и необходимость, и неизбежность в таких случаях просто декретируются.
Далее, аргумент от неполноты, неабсолютности данного зла: “объективное” взвешивание доли “добра” и “худа” в обсуждаемом явлении. Это взвешивание – самый кошмарный и сводящий с ума способ уклонения от суждения. Главными словами здесь становятся два союза — “зато” и “но при этом”. Да, Сталин уничтожал миллионы, зато он построил индустрию (или: но при этом он выиграл войну).
Быть может, никогда ещё “теория моральной относительности” не преподавалась так открыто в качестве официальной системы ценностей».
Смена полярности в понимании добра и зла особенно видна у детей — они ещё не умеют маскироваться и притворяться. Недавно прочитала, как на кукольном спектакле «Три поросёнка» малыши активно помогали Волку – они дружно подсказывали ему, куда спрятались Поросята и кричали: «Убей их!».
Может, я чего-то не понимаю, но отчётливо помню, как на первом в своей жизни кукольном представлении мы все дружно шмыгали носами, жалея бедного Колобка.
P.S. К счастью, у нас ещё есть территории, где слова «гуманизм», «сострадание», «человечность» не пустой звук, а демаркационная линия между добром и злом —проходит в очень правильном месте. Эти территории — наши библиотеки.
С любовью, Татьяна Филиппова,
главный редактор журнала «Библиотечное Дело»
