В преддверии организуемой Центром чтения РНБ конференции с весьма привлекательным названием «Современный читатель и библиотека: выбор коммуникативных практик» (15-16 ноября) я задал в Фейсбуке провокационный вопрос: «Ваш выбор приоритета практик обслуживания в публичной библиотеке?». Предложил на выбор три ответа:
• устная коммуникация (живое слово читателя, библиотекаря);
• книжная коммуникация (документное обслуживание);
• виртуальная коммуникация (удалённые «беседы» и предоставление  документов). 
Тут же получил от сетевого сообщества отлуп за некорректность: 
 
«Невозможно дифференцировать, все три практики естественны, необходимы и востребованы нашими читателями. А зачем выбирать только одну, когда можно использовать все?»

«Роскошь человеческого общения, безусловно, важна. Эпоха электронной культуры диктует новые ритмы и новые коммуникации. А книга — это уникальная ценность. Слово — вылетело и не осталось на носителе. Документ — это факт!!! Поэтому в разных ситуациях, для разной аудитории важен веер возможностей....»

«Вы невольно противопоставляете разные практики, каждая из которых реально и эффективно может быть реализована в конкретной ситуации. Каждая имеет право на жизнь, важно лишь умело их применять, а порой и сочетать.»  

А вам не кажется, что библиотечное обслуживание обладает двуединой сущностью, что оно двойственно по своей природе, ибо опирается на два вида активности: информационную и социокультурную, которые порождают на практике только два относительно самостоятельных вида коммуникаций, конкурирующих друг с другом по критерию «время обслуживания»? Время документного обслуживания — от получения запроса до выдачи документа − должно стремиться к нулю. Читатель склонен минимизировать свои временные затраты на поиск информации — и даже отказаться от услуг библиотеки в пользу электронных средств, обеспечивающих удалённый доступ. А время социокультурной совместной деятельности должно стремиться к бесконечности, ибо она есть межличностное общение, которое превращает человека в полноценную личность. Получается, что работа с документами и общение с людьми в библиотеке — это две противоречивые части единого целого под названием «библиотечное обслуживание».  Просто диалектика какая-то! Интересно, эта противоречивость помогает или вредит библиотечной практике?
Куда пропала виртуальная (точнее, электронная) коммуникация? Я отказал ей в статусе «практики». Превратил в «упаковку», «форму», «среду», — в электронный способ существования документа и живого слова. 
Перефразируя философа Владимира Соловьёва, можно сказать, что документальная и устная коммуникация — это два лёгких, которыми дышит Библиотека. Что случится с библиотечным дыханием при переходе в электронную среду — ещё предстоит понять. Следуя заветам Платона мы поведём на конференции живой диалог в благородном желании найти истину путём обмена мнениями и даже смыслами.  

P.S.: Кстати, голоса тех, кто ответил на мой некорректный вопрос, разделились поровну между устной и электронной коммуникацией. Традиционная книжность и здесь пока проигрывает…

Сергей Басов, зам. председателя редакционной коллегии 
журнала «Библиотечное Дело»