Оксана Викторовна Филатьева, библиотекарь Киришской
городской библиотеки. г. Кириши Ленинградской области

 Почти шесть тысяч лет назад, в одном египетском папирусе было написано: «Положи сердце
своё у чтения…» Не ум, не голову, а сердце

Чтение было и остаётся животрепещущей темой во все времена.
Я не буду распространяться о пользе чтения, об этом прекрасно написано у А. Ф.
Бестужева в трактате «О воспитании». В начале главы о чтении — «Чтение книг,
которое должно предложить для воспитанников военных отделений» он говорит… (я
хочу именно процитировать, во-первых, это красиво, во-вторых, даёт
представление о веке XVIII, о его языке):

«Что чтение книг полезно, сие известно всякому, и
доказывать, распространяет ли оно свет или препятствует к просвещению, — значит
предавать себя посмеянию; значит то же, есть ли бы кто стал доказывать о
солнце, что оно светит или свету не производит. Немного надобно доводов, чтоб
показать истину в своём виде».

Вот и мы не будем «любомудрствовать», а посмотрим, какую же
литературу рекомендуют просветители XVIII века для чтения полезного.

Это, конечно же, исторические романы (в массе своей
переводные), способные на примере исторических мужей и событий показать
молодёжи «полную историю гражданских и воинских добродетелей и поселить оные в
душах детей…»

«К романам можно присовокупить трагедии и жития славных
мужей», описанные Плутархом, Монтенем, Руссо. Трагедии будут расширять и
дополнять исторические произведения, давая представление об исторических
деятелях, как об отцах, супругах, друзьях, то есть «описывая человека во
внутренности его жилища, в недре его семейства, среди друзей».

Ещё одно обязательное положение: ни в коем случае нельзя
пускать чтение на самотёк, ибо бесконтрольное и неумеренное чтение, по мнению
Александра Федосеевича (и здесь он соглашается с Ж-Ж. Руссо), «умерщвляет
учение и производит дерзновенных невежд».

С ними вполне был согласен и первый директор Петербургской
Императорской Публичной библиотеки Алексей Николаевич Оленин. Своим
распоряжением от 29 августа 1814 года он запрещает выдавать для чтения романы,
сказки, повести, а так же газеты, так как всё это служит «к развращению
нравов». И что интересно, в то время, по отчётам всё той же библиотеки,
учащиеся и студенты больше всего как раз и интересуются новостями в иностранных
газетах и новой русской беллетристикой.

Говоря о пользе чтения, какой её видели просветители XVIII
века — нужно отметить такие особенности:

• чтение только избранных произведений, как по качеству, так
и по количеству;

• чтение под присмотром проверенных, надёжных наставников;

• чтение литературы «высоких» жанров — трагедии и истории.

Тем временем отношение к чтению в обществе постепенно
менялось. Во-первых, правительство Екатерины II в 1770–1780-х годах проводило
административную реформу, чтобы облегчить управление страной, а это потребовало
привлечения грамотных людей на государственную службу.

Во-вторых, после «Жалованной грамоты», отменившей
обязательную службу дворян мужского пола, многие из них начали выходить в
отставку и возвращаться в свои родовые имения, привозя с собой из столицы моду
на внешние проявления просвещённости: на книги, предметы искусства, на интерес
к музыке и т. д. Столичная мода распространялась постепенно в провинции.

Это оказалось благодатной почвой для прогрессивных людей
того времени. К каковым можно причислить издателя и просветителя Н. И.
Новикова, который как раз и стремился заинтересовать чтением русскую провинцию,
захолустных помещиков, уездных грамотеев и потому заполнял страницы журнальных
книжек беллетристикой, в том числе переводной, предлагая читателям любовные
повести и другое лёгкое чтение. Гибкая позиция Новикова, способного реально
оценивать умственное и эстетическое развитие публики и в качестве мудрого
педагога продвигать её по пути просвещения, была впоследствии воспринята его
учеником (скорее, по духу, чем по образу действий) — Н. М. Карамзиным.

Карамзин, который в 1802 году получил предложение возглавить
редакцию журнала «Вестник Европы», много внимания уделял проблемам развития
интереса к чтению.

Содержание статей, разнообразие тематики, учёт читательских
интересов, уровня развития аудитории, умение облечь высказываемые идеи в
относительно доступную форму — вот неполный перечень причин, по которым его
издания привлекали покупателей. Карамзин не презирал аудиторию за её неразвитые
вкусы, поэтому наряду со сложной морально-философской и религиозной тематикой
он не пренебрегал «лёгким чтением». Предвосхищая многие споры относительно
низкого вкуса массовой публики, длившиеся на протяжении почти полутора веков и
весьма актуальные сегодня, Карамзин писал: «И романы посредственные, даже без
всякого таланта писанные, некоторым образом, способствуют просвещению. Кто
пленяется “Никанором, злосчастным дворянином”, тот на лестнице умственного
образования стоит ещё ниже его автора и хорошо делает, что читает сей роман,
ибо чему-нибудь научается в мыслях или выражениях. Если между автором и
читателем велико расстояние, то читатель просто ничего не сможет взять у
автора, даже самого умного. Надобно всякому что-нибудь поближе: одному Жан-Жака
(Руссо) — другому Никанора. Душа может возвыситься постепенно, и кто начинает
“Злосчастным дворянином” нередко доходит до Грандисона».

В целом можно сказать, что среди читательских пристрастий в
начале XIX века преобладала любовь к художественной литературе и её перевес над
всеми остальными видами чтения очевиден. Белинский объяснял преимущество
беллетристики над научной, учебной и остальными видами чтения «неразвитостью
русской публики, её неготовностью к умственной работе над книгой, наравне с
желанием чего-либо увлекательного, разнообразящего монотонность жизни».
Сказанное о веке XIX приложимо и к веку XXI.

Карамзин же, как истинный гуманист, не склонен был упрекать
публику за её низкий вкус. Наоборот, он скорее упрекал писательский цех, что
тот даёт мало качественного чтения, богатого познавательными, эстетическими и
художественными возможностями.

«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…» Мог ли
Александр Федосеевич Бестужев предполагать, куда приведёт собственных детей его
система воспитания, его взгляд на чтение (А. Ф. Бестужев — отец декабристов
братьев Бестужевых)? Мог ли Николай Михайлович Карамзин знать, как актуальны
будут его убеждения, его призывы к читателям три века спустя!

«Переставая читать, мы перестаём мыслить» — говорил Дидро.
Переставая мыслить, мы перестаём быть. Значит ли это, что важным условием бытия,
качественного и со смыслом является чтение?

Читательский вкус — отражение состояния общества. Создание
общедоступных библиотек XIX века как раз и отразило общественную необходимость
в чтении. В чтении организованном, сознательно-ориентированном. Просветители,
общественные деятели, библиотеки и их работники выступали в роли ориентиров,
организаторов читательского интереса и вкуса. В разное время они выдвигали
разные критерии этого вкуса, но необходимость его формирования была и остаётся
очевидной.

Историческая миссия библиотеки — последовательное и
творческое руководство чтением разнообразной и огромной читательской аудитории.
В этом её просветительская, культурная и, отчасти, образовательная задачи.

Публичная библиотека — это посредник между писателем и
читателем. Она общедоступна и бескорыстна, в отличие от книжной торговли. Не
лишая читателя свободы выбора, она имеет огромные возможности для формирования
сознательного читательского интереса.