Карьера барона Корфа заслуживает быть включённой в учебники менеджмента государственной службы. Начав в министерстве юстиции «с обязанностей простого писца, и притом на 17-м году от роду», Модест Корф собственными трудами достиг высших государственных должностей и званий: государственного секретаря и члена Государственного Совета, директора Императорской публичной библиотеки, главноуправляющего II отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии, председателя департамента законов – и всё это увенчалось, наконец, графским титулом. Барон был как бы ударной силой, которую Николай I бросал на самые важные и запущенные участки бюрократического фронта. При этом Модест Андреевич с недоумением вопрошал в собственном дневнике: «Каким образом сделал я свою, можно сказать, государственную, и во всяком случае блистательную карьеру? Это для меня самого вопрос неразрешимый».

Сегодня у нас есть возможность разрешить-таки любопытный вопрос, «как все это сделалось, без особенных достоинств и без связей». Достаточно посетить выставку в РНБ, которая с помощью подлинных документов эпохи рассказывает о том, как Модест Корф баронствовал, точнее, директорствовал, в Императорской публичной библиотеке.

Говоря, что у него нет «особенных достоинств», барон Корф, конечно, скромничал. Ведь не случайно за время его директорства (с 1849 по 1861 год) библиотека стала гордостью имперской столицы и передовым культурным заведением в Европе. И первым из этих достоинств, отличавших Корфа от многих прежних и современных сановников, было его бескорыстие: он никогда не рассматривал должность как источник благосостояния или престижа. На всяком месте, которое ему доводилось занимать, Корф вникал в текущие дела вплоть до мелочей и стремился усовершенствовать рутинный порядок. Так, на выставке в РНБ можно увидеть собственноручный его приказ от 1850 года — ставить штампы на изданиях Императорской публичной библиотеки. Он позаботился и о том, чтобы в штате библиотеки появилась должность бухгалтера. Об этих и других нововведениях говорится в рукописных делах управления, представленных на выставке.

Хотя новаторство барона Корфа чаще всего не выходило из рамок умеренности и благоразумия, он был способен на поистине оригинальные шаги. В первом же своём отчёте, через год после назначения, директор сетовал, что при всех богатствах «в нашей библиотеке нет ничего своеобразного или такого, чем мог бы ознаменоваться отличительный характер русской и единственной в России Императорской публичной библиотеки». И Корф сумел предложить нечто именно такое.

Лучшей идеей в его карьере стало создание отделения «Россика», куда, по мысли барона, входило всё, когда-либо и где-либо напечатанное о России на иностранных языках. Собирать материал для этой коллекции было непросто, пскольку «надлежало искать наиболее за границею». Документы на выставке в РНБ свидетельствуют о том, что его высокопревосходительство директор во время путешествий сам покупал книги для отделения иноязычных писателей о России. К концу «правления» Корфа коллекция «Россика» насчитывала более 30 тысяч томов! «Польза такой огромной массы материалов для изучения истории и современного состояния нашего отечества уже сознана всеми учеными, которые с разных концов России приезжают пользоваться собранными здесь сокровищами», — с гордостью говорит в отчёте барон Корф.

Как видно, директор постоянно проявлял заботу об имидже Императорской публичной библиотеки. По воспоминаниям критика В. В. Стасова, Корфу удалось «сделать библиотеку — до тех пор малоизвестную, имевшую внутри вид пустынного и скучного сарая и почти непосещаемую — изящной, привлекательной и интересною для всех». «Сарай» стал настоящим дворцом, в залах которого были устроены вертящиеся витрины, выставлены книжные редкости, произведения живописи и скульптуры. Все печи переместили в подвальные помещения (хотя государь жаловался, что запах от торфяного отопления заносится даже в Караванную улицу), полы покрыли паркетом и коврами, обновили мебель.

По настоянию барона Корфа в библиотеке стали проводить экскурсии для любопытствующих, издавать «Путеводители» и каталоги. Наконец, директор добился увеличения штата сотрудников, что не замедлило сказаться на качестве обслуживания посетителей. В парадной форме, атрибуты которой — треуголку и шпагу в ножнах — можно увидеть на выставке в РНБ, библиотекари выглядели весьма внушительно. Впрочем, директор пользовался всеобщим уважением и восстаний не опасался.

Но главная заслуга барона Корфа состояла в том, что он сделал Императорскую библиотеку действительно публичной, то есть предназначенной для широких слоев общества. По новым правилам для посетителей, библиотека работала с 10 часов утра до 9 вечера каждый будний день, что было редкостью даже для просвещённой Европы. Право пользоваться ею имели бы все, кроме слуг в ливреях, будь на то воля Модеста Андреевича. Однако император Николай возразил директору: «Только не надо пускать в библиотеку кадет. Что им там читать при элементарном их образовании?.. Нижним чинам тем более нечего там делать».

Корф принуждён был согласиться, но порядки в Императорской библиотеке всё же оставались сравнительно либеральными. Поэтому, когда один из сподвижников директора, старший библиотекарь В. И. Собольщиков посетил Французскую национальную библиотеку, то был крайне удивлён: подумать только, здешним читателям не выдавали ни романов, ни театральных пьес, ни газет за последние 20 лет!

Слуга государя — барон библиотеки

При всём своём благоразумном свободомыслии, барон Корф, разумеется, был абсолютно лоялен к высшей государственной власти. Он с блеском выполнил поручение издать сочинение, выражающее официальный взгляд на события 14 декабря 1825 года. Эта книга (под названием «Восшествие на престол императора Николая I») пользовалась большим спросом у современников: на выставке в РНБ представлены даже «требования иногородних лиц», желающих с ней ознакомиться. Есть там и списки запрещённых изданий, которые поступали в Императорскую публичную библиотеку из Комитета иностранной цензуры. И всё-таки Корф заботился о том, чтобы в библиотеку доставляли даже конфискованные на таможне книги: библиотечные фонды должны пополняться, невзирая на политику!

В конце концов барон Корф — талантливый организатор, умеющий быть преданным исполнителем, — приобрёл искреннюю дружбу государя, повелевшего, чтобы библиотека из министерства народного просвещения перешла в ведение министерства Императорского двора. Так директор заручился административной и финансовой поддержкой своих начинаний. А поддержка была необходима, поскольку библиотека, как сказано в отчёте, не имела «доселе ни единства, ни плана, ни общей путеводительной нити».

Корф занялся её систематическим обогащением, в чём и преуспел настолько, что вверенное ему заведение стало одним из крупнейших собраний в мире. Общее число печатных томов и рукописей выросло в полтора раза за 12 лет. Николай I немало этому способствовал, например, распорядился приобрести для библиотеки знаменитую коллекцию «Древлехранилище» у М. П. Погодина. Александр II ценил заслуги Модеста Андреевича не меньше отца, и именно он повелел то помещение, где находилась любимая директором коллекция «Россика», «именовать залою барона Корфа».

Об этих фактах рассказывают рукописи, выставленные в той самой зале к особой дате — 210-летию со дня рождения Модеста Корфа. Но придя туда, нужно помнить, что за всевозможными документами скрывается история человека, которого отличало «отсутствие бюрократической формалистики», казавшееся современникам «совершенным чудом и почти беспримерным исключением». А значит, подлинная история барона Модеста Корфа гораздо более обширна, интересна и неоднозначна, чем нам представляется.

О деятельности барона М. Корфа на посту директора Императорской публичной библиотеки. 

The article is about the activities of Baron M. Korf as a director of the Imperial Public Library.

История библиотечного дела, Императорская публичная библиотека, Российская национальная библиотека, М. А. Корф

The history of librarianship, the Imperial Public Library, The National Library of Russia, M. A. Korf