Людмила Николаевна Гусева, кандидат педагогических наук, научный сотрудник отдела комплектования Российской национальной библиотеки, Санкт-Петербург


«…ситуация с чтением в России — это результат современной государственной политики в области экономики, культуры, образования и науки, ориентированной на обслуживание крупного бизнеса, которому нужны образованные клерки, а не всесторонне развитые
личности».


В современной России проблема поднятия престижа чтения, особенно среди детей и молодёжи, волнует самые разные профессиональные и общественные организации, а также государственные органы управления. Этой теме посвящаются конгрессы, научные конференции, статьи в СМИ. В сентябре 2001 года и в мае 2002 года в Москве состоялись Всероссийские конгрессы в защиту чтения и книги, а в 2006 году Российским книжным союзом и Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям была разработана «Национальная программа развития чтения в РФ». В ноябре 2007 и 2008 года в Москве в Президент-отеле были проведены I и II Всероссийские конференции по «Национальной программе поддержки и развития чтения», на которых подводись итоги реализации Национальной программы за прошедшие периоды.
Чтение, по определению разработчиков программы, — это «активное освоение письменной информации», Отсюда и цель программы: «повышение читательской компетентности, понимаемой как совокупность знаний и навыков, позволяющих человеку отбирать, понимать, организовать информацию». После прочтения Национальной программы складывается впечатление, что к её разработке и обсуждению не были привлечены специалисты по чтению. Исключением является только выступление на Второй Всероссийской конференции «Национальная программа поддержки и развития чтения: проблемы и перспективы» писателя из Великобритании Тома Палмера, у которого явно было своё представление о чтении. Он рассказал о «Программе по развитию читателя» в Великобритании.
Совсем недавно в ноябре 2008 года в РНБ прошла Всероссийская конференция «Чтение как система трансляции духовного и культурного опыта», организованная влиятельными в библиотечной среде организациями: Центром чтения РНБ, секцией по чтению РБА, Российским комитетом Программы ЮНЕСКО «Информация для всех», Межрегиональным центром библиотечного сотрудничества, Некоммерческим фондом «Пушкинская библиотека», Научным центром исследований истории книжной культуры при НПО «Издательство» Наука» РАН.
Организаторы конференции пошли по пути расширения состава участников коллективного действия по изменению ситуации в области чтения. Они пригласили авторитетных представителей философии, науки и практиков, включённых в контекст социальной деятельности, связанной с чтением: педагогов, библиотекарей, писателей и т. д.
И это дало существенный результат: участники конференции обсуждали не то, как с помощью рекламы и СМИ повысить спрос на книги, а рассуждали о культурном контексте чтения, о роли чтения в духовном и интеллектуальном развитии общества, делились опытом своей работы по формированию читательского интереса.
Вместе с тем переход от promotion книг к гуманитарной составляющей решения проблемы чтения не сопровождался на конференции альтернативным определением социокультурной ситуации, что является задачей науки. А именно этого ждали от участников конференции самостоятельно думающие практики, желающие принять участие в общем деле. Возможно, новые знания о чтении изменили бы представления практиков об окружающем мире и способствовали возникновению новых целей в библиотечной работе.

Винтики и личности
По большому счёту, сложившаяся в России ситуация с чтением  — это результат современной государственной политики в области экономики, культуры, образования и науки, ориентированной на обслуживание крупного бизнеса, которому нужны образованные клерки, а не всесторонне развитые личности. Общество знаний (knowledge society), о котором так много пишут и говорят в последние десятилетия, — это общество конкурентоспособной и динамичной экономики, основанной на знании и новых информационных технологиях.
Российская молодёжь, познающая современный мир, хорошо понимает, что для профессиональной карьеры нужны конкретные знания, которые можно получить из учебников, конспектов преподавателей и Интернета, а также владение иностранными языками и компьютерной технологией. Приобщение к великой литературе, представляющей собой вместилище духовности и интеллекта, да ещё в печатном виде, для них — лишняя трата времени.
Многие представители российской интеллигенции также не покупают книг и не посещают библиотеку, но от этого они не стали меньше читать. Доктор филологических наук, профессор, главный научный сотрудник Института языкознания РАН Ревека Марковна Фрумкина высказалась по этому поводу достаточно откровенно: «Одна вещь выпала из моего обихода — это хождение в библиотеку. Потому что: а) там ничего мне нужного нет, б) потому что само это занятие и добывание там книг настолько утомительно, что лучше этого избежать. Образование я в своё время получила в Ленинке. Одно время я оттуда не вылезала, а теперь я туда не “залезаю”. Стараюсь взять то, что можно, из Интернета. А книги я беру на время у друзей и коллег. Конечно, можно и покупать книги, но не на профессорскую зарплату».1
Читательский мир в России очень разнообразен, многолик и не только по своему географическому расположению, социальному статусу и образованию, но и по способу восприятия текстов, от которого собственно и зависит, будет ли человек винтиком в глобальной экономической системе или духовно и интеллектуально развитой личностью. И, несмотря на глобализацию, ситуация с чтением в России, отличается от ситуации в других странах мира.
На конференции же в РНБ все выступающие, как исследователи, так и практики обсуждали единственный, заданный организаторами, способ прочтения литературы — «чтение как система трансляции духовного и культурного опыта» (также взято из текста Национальной программы). Идея, что через текст можно транслировать духовный и культурный опыт, основана на просветительской конструкции чтения, где автор — творец и создатель духовности, высокой культуры, а читатель — его потребитель. Просветительские идеи были популярны и в советском обществе. В библиотечном деле они были реализованы в теории «руководства чтением» и практике пропаганды литературы.
В наше время наиболее успешную реализацию эта читательская схема нашла в продвижении в массы религиозной литературы, в которой Бог — творец всего сущего, а авторы текстов — только его интерпретаторы. В целом, интеллектуальный потенциал пропагандистов религиозных текстов довольно высок, хотя теоретически ограничен религиозными взглядами. И если дальше их дела пойдут успешно, то скоро в России будут читать только одну книгу: Библию — источник всех знаний для верующих людей.
Наивное чтение
Недостаток у библиотечных специалистов современных теоретических знаний и понятий в области чтения, принятых исследователями чтения в самых различных областях знания, — вот, на мой взгляд, основная причина отсутствия объективного анализа социокультурной ситуации с чтением в России. И это не упрёк в адрес участников конференции, к которым я отношусь с большим уважением, а характеристика состояния нашей отечественной науки в целом, ограниченной маркетинговыми и социологическими исследованиями чтения.
В этой связи мне бы хотелось обратить внимание библиотекарей на один материал, посвящённый проблеме чтения. Он стал итоговым в обсуждении, которое вели доктор геолого-минералогических наук, профессор Марк Владимирович Рац (область его методологических интересов — политическая наука и научная политика) и кандидат философских наук Юлия Борисовна Грязнова. Не со всеми высказываниями участников диалога я могу согласиться, но одно место в тексте, созвучное моим мыслям, мне хочется процитировать: «Господствующие подходы и представления не позволяют вскрыть глубинные процессы и механизмы, находящие выражение в наблюдаемых социокультурных явлениях. Среди прочего выясняется, что наши представления о чтении чересчур приблизительны и общи. Можно сколько угодно детализировать анализ ситуации в сфере чтения, это в принципе не может компенсировать недостатка необходимых онтологических картин и теоретических представлений».2
Процесс чтения — сложный внутренний процесс мыслительной деятельности человека, подвластный только междисциплинарным исследованиям. В наше время автор, его тексты, биография, социальный и культурный контекст остались в ведении литературоведения. Социология и психология восприятия занимаются исследованием коллективного или индивидуального восприятия текстов читателями. Исследователи в области герменевтики, рецептивной эстетики, семиотики, лингвистики создают свои концепции восприятия текстов. Для этих специалистов чтение — интерпретация текстов.
Поворот в 1960 году к исследованию читателя в результате опубликования работ: У. Эко «Открытое произведение» (1962), Р. Барта «Смерть автора» (1968) и «S/Z», М. Фуко «Что такое автор?» был шокирующим для многих гуманитариев, придерживающихся просветительских традиций. Отказ от автора означал отказ от единственно правильного, сакрального, смысла, вкладываемого автором в текст, и признавал возможность бесчисленного количества интерпретаций текста читателем. Но научный дискурс и конструктивная критика со стороны эмпирических исследователей всё расставила на свои места. Сегодня признаётся тот факт, что структура текста накладывает свои ограничения на интерпретацию, моделирует своего читателя.
Приведу только один пример из книги У. Эко «Роль читателя: исследования по семиотике текста» (2005). В книгу на русском языке вошли тексты, ранее опубликованные в других сборниках, но не устаревшие на момент издания, а «Введение», седьмая и восьмая глава написаны специально для русского издания. В восьмой главе «Lector in fibula: прагматическая стратегия в метанарративном тексте» автор проводит эксперимент с читателем.
Эко предлагает читателю сначала прочитать с той же скоростью, с какой он обычно читает художественную литературу, произведение французского писателя конца XIX века Альфонса Алле «Вполне парижская драма», а потом вместе с ним критически перечитать драму. Первое прочтение он называет наивным, а второе критическим, так как оно является интерпретацией наивного чтения. «А поскольку всякое критическое чтение, — пишет Эко, — есть одновременно и анализ самих интерпретационных методов такого чтения, то данное эссе — это ещё и интерпретация возможного критического (или повторного) прочтения Драмы». Критический анализ текста, продемонстрированный Эко, наглядно показал, как автор определяет и направляет чтение читателя.
Наивное чтение художественной литературы, основанное на вымысле, не несёт в себе особой опасности для взрослых людей, но наивное, детское по своей сути, чтение литературы, претендующей на объективность, — залог заблуждений и мифов. Уверенность, что из книг мы берём истинное знание, характеризует многих людей, в том числе и отечественных библиотекарей и даже библиотековедов, для которых чтение — это трансляция знаний.
В июне 1992 года, на заре демократизации, в России состоялся российско-американский семинар «Критическое мышление и библиотека», на котором американские специалисты предлагали критический анализ текстов, используя, в основном, лингвистику, а наши отечественные исследователи критиковали марксистско-ленинскую идеологию. В своё время об этом разногласии я писала, но моё критическое замечание осталось без внимания. Продолжения интересной темы не было, так как она стала для российских библиотекарей не актуальной. Единственными последователями развития критического мышления средствами чтения и письма (РКМЧП) являются отдельные школьные педагоги и библиотекари, но их методикам также недостаёт теоретического обо-снования.
Какой же выход из сложившегося положения могу предложить, чтобы моя критика была конструктивной? Прежде всего, для того, чтобы библиотекари могли активно действовать в интересах читателей, система профессионального образования библиотекарей должна измениться: библиотекарям надо давать полноценное гуманитарное образование, которого они были лишены во второй половине XX века. Этот путь долгий и мало зависит от библиотечного сообщества.
Второй путь — участие «Библиотечных центров чтения» в непрерывном образовании библиотекарей. В своей последней статье «Практика свободных граждан», опубликованной в «Независимой газете» 12.11.2008 года, Рац и Грязнова, ссылаясь на текст «Национальной программы поддержки и развития чтения», пессимистически замечают: «Чтобы что-то менять в сложившейся ситуации и чтобы учить чтению, нужны знания о самом предмете — чтении, но взять их негде».4 С этим заявлением согласиться не могу. Мировая наука накопила достаточно знаний о чтении, как теоретических, так и эмпирических, но для приобщения к ним необходимо знание языков и междисциплинарный подход.
В любом случае, если библиотечное сообщество в России не отказалось от своих ценностей, среди которых книга и чтение традиционно занимало определяющее место, и стремится оказывать позитивное влияние на политику, оно должно изменить своё отношение к науке, исследующей процесс чтения во всем его многообразии и сложности.

1 Ревекка Фрумкина: «Если наука для вас — не страсть, займитесь чем-нибудь ещё» // Полит.ру [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — М., cop. 1999–2008. — Режим доступа: http://www.polit.ru/science/2006/07/24/frumkina.html/.
2 Грязнова Ю., Рац М. Итоги Эпистолярия «Про Чтение». — Электрон. дан. — Режим доступа: http://www.circleplus.ru/content/communicarium/ dis/3/23/.
3 Эко У. Роль читателя: исследования по семиотике текста. — СПб.: SIMPOSIUM.; М.: Издательство РГГУ, 2005. — С. 348.
4 Практика свободных граждан // Национальная литературная премия «Большая книга» [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — М.: Центр поддержки отечественной словесности, cop. – . — Режим доступа: http://bigbook.ru/articles/detail. php?ID=5634/.

С автором можно связаться:
eyour@nlr.ru