Александр Николаевич Корнев, кандидат медицинских наук, доцент, вице-президент Ассоциации логопатологов Санкт-Петербурга, действительный член международной Академии по изучению трудностей в обучении у детей (IARLD), логопатолог, научный редактор психолого-педагогического интернет-издания DETIsite.ru




России первые клинические исследования дислексии принадлежат Р. А. Ткачёву (1933) и С. С. Мнухину (1934). Чуть позже, в 1940 г., вышла в свет работа психолого-педагогического характера Р. Е. Левиной «Недостатки чтения и письма у детей».
С тех пор во всём мире опубликованы сотни тысяч работ, посвящённых экспериментальному изучению природы и механизмов дислексии (Pumfrey P.O., 2004). Этой проблеме посвящены сотни монографий. В России было опубликовано лишь несколько десятков работ, посвящённых нарушению письма, не более трёх десятков работ по нарушению чтения и несколько монографий. Но Россия отстаёт не только по количеству. Среди отечественных публикаций особенно заметен дефицит экспериментальных и междисциплинарных работ, посвящённых природе и механизмам дислексии, практически отсутствуют исследования, включающие использование высоких технологий, таких как магнитно-резонансная и позитронно-эмиссионная томография (МРТ и ПЭТ) и др. В связи с этим представляет интерес обзорная информация по данным зарубежных исследований. Достаточно информативными и репрезентативными представляются материалы прошедшего недавно Всемирного конгресса по дислексии.
5-й Всемирный конгресс по дислексии состоялся 23–27 августа в Салониках (Греция). В его работе приняли участие 149 учёных и практиков из Австралии, Великобритании, Германии, Голландии, Греции, Израиля, Индии, Италии, Литвы, Польши, России, Чехии, США, Южно-Африканской республики и др. Представленные на конгрессе работы в достаточной мере отражают сложившиеся в настоящее время тенденции в подходах к исследованию нарушений чтения и письма.
Несмотря на столь длинную историю вопроса по-прежнему актуальной остаётся проблема отграничения дислексии от сходных состояний. Это важно не только с методологической, но и с практической точки зрения. До настоящего времени расхождения в трактовке этого термина столь велики, что диалог учёных, принадлежащих к разным школам и странам оказывается малопродуктивным. В России эта проблема в настоящее время стоит крайне остро. Большинство учёных сходятся во мнении, что термин «дислексия» объединяет несколько типологически разных по механизмам состояний (Pavlidis G.Th.; Pumfrey P.O.). Поэтому правомерно говорить о «дислексиях», то есть о группе состояний, общим свойством которых является стойкое избирательное затруднение в освоении навыка чтения. В ряде докладов обсуждались критерии дифференциации первичных, специфических нарушений чтения (то есть дислексии) от вторичных, неспецифических трудностей в чтении (Aaron P.G.). Этот вопрос остаётся дискуссионным, хотя имеет принципиальное значение как для науки, так и для практики. Исследуя и обсуждая механизмы, критерии диагностики, коррекционные подходы в работе с детьми, страдающих дислексией, специалисты термином «дислексия» нередко обозначают весьма разные состояния. Например, в ряде докладов в качестве возможной причины неспецифических трудностей в чтении назывался дефицит внимания (при ADHD). А поскольку AGHD/ ADHD часто сопутствует дислексии, этот фактор следует регистрировать во всех экспериментальных работах. Иногда именно дефицит внимания может служить основным источником экспериментальных данных, приписываемым дислексии (...).
Нередко происходит неразбериха в понятиях, которая особенно путает карты при сопоставлении данных исследователей, принадлежащих к разным языковым сообществам. Диагностические признаки дислексии, используемые, например, в Греции, не совпадают с теми, которые используются в Англии и США (Diamanti V., Goulandris N., Campbell R.). Та же картина — при сравнении симптомов дислексии у русских и английских детей (Корнев А. Н., 1995). Поэтому находки, полученные на одном языковом материале, не всегда «работают» в стране с другим языком.
В связи с этим возникает логичный вопрос: чем в большей степени определяются симптомы дислексии? Особенностями языка и письменности или механизмами, лежащими в основе дисфункции? Окончательного ответа на этот вопрос пока никто не дал. Большой интерес в этом плане представляют кросскультуральные исследования, в которых сопоставляются проявления и механизмы дислексии в разных языковых сообществах. Представленный в них материал позволяет утверждать, что особенности языка и письменности в значительной степени влияют не только на симптоматику, но и на доминирующие механизмы, лежащие в основе дислексии. Типы альфабетической письменности можно свести к одной из двух категорий:
1) те, в которых письменность имеет так называемую «прозрачную» (transparent), неглубокую (shallow) орфографию с высокой степенью соответствия произношения и написания (Финляндия, Испания, Италия);
2) страны со сложной, глубокой (deep) по орфографии системой письменности, имеющей слабое соответствие между произношением и написанием (Англия, США, Франция) (Щерба Л. В., 1983, Seimure P. H. К., Evans H. M., 1999).
Россия занимает промежуточное между ними положение, приближаясь, однако, к первой группе стран. У детей из стран второй группы дислексия по механизмам имеет достоверные связи с фонологическими и метафонологическими* нарушениями (Bloomert L, Bonte M.,Mitterer H.; Diamanti V., Goulandris N., Campbell R.). Дислексия у детей из стран первой группы слабее связана по механизмам с дефицитом фонологических способностей (Cossu G.; Brizzolara D., Chilosi A. M., Pecini С. et all). Предполагается, что в этом случае среди механизмов превалирует дисфункция невербальных когнитивных предпосылок чтения. Есть основания полагать, что при освоении письменного языка с простой орфографией наличие только недостатков фонологического развития не создаёт серьёзных препятствий для овладения чтением. Чтобы эти затруднения возникли, оказались стойкими, должны быть нарушены и другие, когнитивные предпосылки чтения. Российские исследования подтверждают эту точку зрения (Корнев А. Н., 1995).
Достаточно масштабно представлено клинико-неврологическое направление исследований, посвящённое поиску церебрального субстрата дислексии. Большие перспективы открывает использование МРТ и ПЭТ (Rosenberger P., Talcott J.B.). В одном из таких исследований были получены экспериментальные данные, подтверждающие, по мнению авторов ряда исследований, гипотезу о роли мозжечковой дисфункции в патогенезе дислексии (FawcettA., Nicolson R.). Широко используются электрофизиологические методы исследования (ЭЭГ, анализ вызванных потенциалов) для изучения нейрофизиологической основы механизмов дислексии (Bloomert L., Bonte M., Mitterer H.).
Наибольший интерес у учёных, исследующих механизмы дислексии в последние два десятилетия, вызывают две проблемы: проверка «фонологической гипотезы» (или «фонологической модели») и изучение механизмов зрительного восприятия, особенностей регуляции движений глаз в качестве возможных механизмов нарушений чтения у детей. В некотором отношении эти два подхода противостоят друг другу как альтернативные. В первой из моделей акцент делается на языковых и метаязыковых аспектах формирования навыка чтения. Предполагается, что процесс осознания фонологической и морфологической структуры устной речи у детей с дислексией происходит со значительным отставанием (Schiff R., Raven M., Stavrou L., Karvounis M. P.). Они затрудняются в подборе рифмованных слов. Как отмечалось выше, наибольшее число исследований, подтверждающих эту гипотезу, относится к языкам с глубокой, «непрозрачной» орфографией. Однако любопытно отметить, что хотя русская письменность по своим базовым принципам приближается скорее к странам с «прозрачной» орфографией (особенно в ситуации чтения), доминирующей вот уже более сорока лет является фонологическая или фонематическая модель механизмов нарушений чтения (Левина Р. Е., 1940, 1968, Лалаева Р. Е., 1998). Коррекционные подходы, построенные на базе этой модели, не дают пока заметного успеха в преодолении дислексии у русских детей.
В исследованиях, посвящённых окуломоторным* механизмам, психофизическим особенностям и нейрофизиологическим механизмам зрительного восприятия, чтение рассматривается преимущественно как акт зрительного восприятия текста, его элементов, включая процесс его сканирования и организации зрительного поля и регуляции зрительного внимания. В ряде исследований у дислексиков были обнаружены аномальные признаки в траектории саккадических движений** глазных яблок, в величине латентного периода саккадических реакций, явления гиперметрии саккадических движений (Jerabek J., Vyhnalek M., Pavlidis). По мнению G. Pavlidis, офтальмокинетический тест, разработанный им, позволяет не только диагностировать дислексию в дошкольном возрасте, но и выявлять предрасположенность к ней. В другом исследовании у детей с дислексией было обнаружено отклонение от нормы в функциональных особенностях периферической и центральной части полей зрения при распознавании букв (Lorusso M. L., Facoetti A., Pesenti S. et all). В частности, дети с дислексией лучше здоровых детей распознавали зрительные стимулы, предъявленные в периферическую часть поля зрения по сравнению с теми, которые предъявлялись в центральную часть поля зрения. Согласно популярной в последние годы «магноцеллюлярной гипотезе», дети с дислексией хуже здоровых детей распознают динамические компоненты как зрительных, так и слуховых стимулов (Stein J., Talcott J. B.). В последние годы подобные исследования проводятся и в России. В работах Inshakova А., Levashov О.; Rusetskaya M., Chirkina G. исследовалось предпочтительное направление движения взора при сканировании зрительных стимулов. Обнаружено, что у определённой части детей, испытывающих трудности при чтении, отмечается предпочтение сканировать справа налево. Данное направление исследований представляет безусловный интерес. Однако есть основания полагать, что подобная модель механизмов дислексии приложима лишь к одному из подтипов дислексии. В ряде докладов, посвящённых коррекции нарушений чтения, были представлены весьма впечатляющие данные об успешности тренировки глазодвигательных реакций, стимуляции зрительного внимания. Тем не менее, авторы исследований оставили открытым вопрос об эффективности этих подходов в случаях стойких избирательных нарушений, то есть дислексии.
В другом исследовании были найдены экспериментальные подтверждения теории D. Bakker об аномальном паттерне полушарной активации на разных этапах освоения чтения и эффективности в случае дислексии тахистоскопической зрительной стимуляции*** одного из полушарий (Lorusso M. L., Facoetti A., Toraldo A., Molten M.). B. Steffert представил интересное сообщение об использовании цветных фильтров для облегчения чтения детям с дислексией. При этом выяснилось, что цвет, облегчающий чтение, индивидуально специфичен.
Большинство упомянутых выше докладов отражает общий для многих исследователей подход к изучению природы дислексии. Вновь и вновь предпринимаются попытки обнаружить общий механизм, выделить единственную функцию, неполноценность которой можно считать ответственной за возникновение дислексии. Все авторы строят свои исследования на основе монофакторной модели дислексии. Однако возможен и альтернативный взгляд на проблему, предполагающий существование одновременно нескольких качественно разных дисфункций как обязательного условия возникновения стойких избирательных трудностей в овладении чтением. Такая модель была представлена в докладах Brizzolara D., Chilosi A. M., Pecini C. etc. и Kornev A. Подобный подход представляется нам более отвечающим комплексной, полиморфной по симптоматике клинической картине дислексии, описываемой всеми исследователями. Однако исследования, основывающиеся на этой модели, должны носить мультидисциплинарный характер.
Представленные выше экспериментальные парадигмы, гипотезы, данные о механизмах дислексии позволяют в некотором приближении составить представление о направлениях поиска ответов на самые насущные вопросы, касающиеся дислексии. Разумеется, представленный обзор отражает лишь малую долю широчайшего спектра исследований, в которых работы Российских учёных пока ещё занимают более чем скромное положение.

* Окуломоторные механизмы — механизмы, отвечающие за зрительное восприятие — функции переноса взора, его фиксации и т. п. — Прим. ред.
** Саккадические движения (англ. saccadic movements) — быстрые, скачкообразные  , наблюдающиеся при зрительном поиске объектов, при чтении, рассматривании изображений, а также на той стадии сна, которая, по-видимому, связана с возникновением сновидений. — Прим. ред.
*** Тахистоскопия (греч. tachistos скорейший, быстрейший + skopeo рассматривать, наблюдать) — метод исследования зрительного восприятия путём кратковременного предъявления на экране тахистоскопа зрительных тестов (рисунков, текстов, шкал приборов и др.). — Прим. ред.

1 Корнев А. Н. Дислексия и биография у детей. — Л., Гиппократ, 1995.
2 Лалаева Р. И. Нарушения чтения. — СПб., 1998.
3 Левина Р. Е. Недостатки чтения и письма у детей. — М.: Учпедгиз, 1940.
4 Основы теории и практики логопедии / Под. ред. Р. Е. Левиной. — М., 1968.
5 Мнухин С. С. О врожденной алексин и аграфии // Сов. невропат., психиат. и психогигиена. — 1934. — Т. 3. — Вып. 2/3. — С. 193–203.
6 Ткачев Р. А. Врожденная алексия // Сов. невропат., психиат. и психогигиена. —1933. — Т. 2. — Вып. 10. — С. 83–91.
7 Щерба Л. В. Теория русского письма. — Л.: Наука, 1983.
8 Aaron P. G. A cognitive tool for the differential diagnosis of dyslexia from attention deficit disorder-predominantly inattentive type /Prof.G. Th.Pavlidis (Eds.) 5-th World congress on dyslexia / 23–27 august 2004, Thessaloniki, Greece. Abstracts & Program, p. 1–2.
9 Bloomert L, Bonte M.,MittererH. Neural correlates of a phonological core deficit in dyslexia: ERP studies, ibid., p. 10.
10 Brizzolara D.,Chilosi A.M., Pecini C., Lami L,Pignatti B.,Pizzoli C.,Cipriani P., De Filippi G.,& Zoccolotti P. The phonological hypothesis of developmental dyslexia: does a history of language delay matter?, ibid.,p. 13–14.
11 Cossu G. Acquisition of reading and written spelling in Italian orthography, ibid., p. 20–21.
12. Diamanti V.,Goulandris N., Campbell R. A cross-linguistic comparison of reading and spelling difficulties between Greek and English children with developmental dyslexia, ibid., p. 24.
13 Fawcett A., Nicolson R. The cerebellum and dyslexia: theory into practice, ibid., p. 28.
14 Jerabek J., Vyhnalek Saccadic eye movement differences between dyslexics and controls., ibid., p. 35–36.
15 Inshakova О., Levashov V., Inshakova A. Specific features of visual perception in children with dyslexia/ibid/, p. 34–35.
16 Kornev A. About multifactorial model of dyslexia., ibid., p. 40–41.
17 Lorusso M. L., Facoetti A., Pesenti S., Cattaneo C., Molteni M.,Geiger G. Wider recognition in peripheral vision in different subtypes of dyslexia. Ibid., p. 46–47.
18 Lorusso M. L, Facoetti A., Toraldo A., Molteni M.Changes in visual spatial attention after tachistoscopic treatment of dyslexia. Ibid., p. 47–48.
19 Pavlidis G. Th. Dyslexia in perspective and prospective. Ibid., p. 55–57.
20 Pumfrey P. O. «Treating dyslexia: a Gordian knot». Ibid., p. 64–65.
21 Rosenberger P.B. hemispheric specialization in dyslexia: dead or alive& ibid., p. 73–74.
22 Rusetskaya M., Chirkina G. Features visual-motor functions for children with dyslexia. lbid., p.74.
23 Schiff R., Raven M. The effect of morphological priming in different subtypes of developmental dyslexia. Ibid., p. 77–78.
24 Stavrou L, Karvounis M. P. Constraction of a dyslexia identification test for children aging 5 to 8 years.ibid., p. 80–81.
25 Stein J. The magnocellular hypothesis of developmental dyslexia. Ibid., p. 82–83.
26.Talcott J. B. Visual processing skills and deficits in reading disability: a meta-analisis. ibid., p. 83–84.
27 Talcott. J. B. What is relationship between reading (dis)ability, attention deficits and psychophysical measures of dynamic auditory and visual processing? Ibid., p. 84–85.